youtu. be/MYxVEG-OX8M

Слушания 08.12.2021

00:14:00 - 1:12:00

Адвокат Сабина тен Дуссхате:

Председатель Суда, члены Суда, члены прокуратуры, дамы и господа!

Я объясню ситуацию в отношении S45, и, т.к. наше ходатайство с юридической точки зрения довольно сложно, возможно, понадобится быть более многословными, чем можно ожидать.

Итак, какова ситуация в отношении S45, а также того факта, что защита была недостаточно информирована. Мы объясним это больше в юридических терминах, объясним, почему документы, относящиеся к S45, тем не менее необходимы, и завершим запросом дополнительной информации.

В попытке разъяснить это ходатайство, в том числе для слушателей, не имеющих юридической подготовки, я продемонстрирую и объясню правовые положения, которые имеют отношение к этому контексту. Начну со статьи 149 Уголовно-процессуального кодекса. В силу этой статьи, а также ЕКПЧ и изучения прецедентного права, основной принцип заключается в том, что защита должна получить все относящиеся к делу документы как можно скорее, а прокурор должен позаботиться об этом, включив все относящиеся к делу документы в материалы расследования, а из материалов расследования приобщив их к материалам дела. Материалы дела передаются суду и защите. С другой стороны, документы, которые не имеют отношения к делу, могут остаться в материалах расследования. Материалы расследования - это материалы, которыми располагает прокуратура, но, в отличие от материалов дела, суд и защита не имеют к ним доступа. Документ относится к делу (релевантен) в том смысле, что он должен быть приобщен к делу, если разумно он может иметь значение для решения, которое должно быть принято судьей в судебном процессе. Мы получили материалы дела в начале 2020 года, таким образом,  это собрание документов, которые государственное обвинение на тот момент сочло относящимися к делу и отправило суду и защите. В материалах дела не содержится никаких документов, касающихся свидетеля S45.

В начале сентября 2021 года появились новости о том, что расследование государственного обвинения по экипажу продвинулось довольно значительно. Государственное обвинение 13 сентября 2021 года указало, что оно не имеет документов, которые имели бы отношение к делу и должны были бы быть переданы, я цитирую: «Последующее расследование не привело к документам, которые могли бы обоснованно иметь отношение к делам, решение по которым будет принято вашим судом по делам обвиняемых Гиркина, Дубинского, Харченко, Пулатова». После очередного настаивания суда [прим. - на приобщении прокуратурой к материалам дела относящихся к делу документов из “последующего расследования” по экипажу], ваш суд еще раз настоял на этом 16 сентября 2021 года, выяснилось, что это неправда, потому что в действительности были документы, которые могли быть разумно значимыми, как мы только что объяснили, относящиеся к делу документы.

После неоднократных запросов вашего суда прокуратура внешне подчинилась, и, в отличие от того, что она утверждала 13 сентября 2021 года, прокуратура в письме от 18 октября 2021 года признала, что действительно имелись относящиеся к делу документы, которые еще не были приобщены к материалам дела и еще не были переданы суду и защите. Очевидно, прокуратура, тем не менее, не хотела приступать к приобщению к материалам дела этих относящихся к делу документов, и причина, которую они выдвинули, отличается от предполагаемой неотносимости. Причина, которую они выдвигают сейчас, связана с возможными последствиями приобщения этих документов. На основании этих предсказуемых последствий может потребоваться исключение из обязанности приобщать документы, в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса. Согласно этой статье, прокуратура может запросить следственного судью разрешить не приобщать документы к делу.

Статья 149b - это путь, по которому пошло государственное обвинение, и это стало очевидным 29 октября 2021 года, когда мы получили запрос в соответствии со статьей 149b, в котором мы читаем, что государственное обвинение явно имеет относящиеся к делу документы, касающиеся свидетеля S45, и что прокуратура 28 октября 2021 года запросила разрешение не приобщать документы, которые были предоставлены следственному судье в качестве Приложения 1.

Документы, которые были предоставлены следственному судье в качестве Приложения 1 с запросом о разрешении не приобщать его к делу, цитирую из запроса, это: «Разговоры и сообщения свидетеля S45, официальные документы и другие документы, включая приложения, служебная записка - запрос о разрешении в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса». Они секретны.

Это - документы, которые, по мнению государственного обвинения, не следует приобщать  ввиду интереса и важности не обременять свидетеля чрезмерно или не препятствовать свидетелю выполнять свои обязанности или профессию. Мы не знаем, почему этот интерес также требует засекречивать эти документы, потому что документ, которые должен был это обосновать - служебная записка - также является секретным.

29 октября 2021 года мы получили вместе с запросом в соответствии со статьей 149b, но без Приложения 1, постановление следственного судьи в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса, где говорится, что запрошенное разрешение не приобщать Приложение 1 предоставлено, таким образом, разрешено его засекретить и не предоставлять суду и защите.

Вопрос о том, относятся к делу документы Приложения 1 или нет, - не стоит, потому что тот факт, что эти документы имеют отношение к делу, следует уже из того, что было запрошено разрешение в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса, в противном случае эти документы в любом случае не пришлось бы приобщать. Их относимость была признана вашим судом в решении от 2 ноября 2021 года. Нам неизвестно, какие еще документы, касающиеся свидетеля S45, помимо документов Приложения 1, есть у прокуратуры.

Единственный документ, который был предоставлен защите, - это “Официальный отчет о полученных сведениях”, касающийся информации, предоставленной бывшим членом 53-й бригады, это своего рода Сводка, которая была составлена руководителем следственной группы и датирована 28 октября 2021 года, кстати, это еще и дата запроса прокуратуры и постановления следственного судьи.

Итак, имеются документы Приложения 1 и Сводка, но мы не можем этому верить, могут быть и другие документы, которые не были приобщены, потому что прокуратура, очевидно, не посчитала их относящимися к делу и не включила в Приложение 1.

Есть ли в материалах расследования другие документы, кроме документов Приложения 1, - это то, что мы не можем исключить, исходя из запроса, потому что “документы, которые включены в Приложение 1”, цитирую: «и другие документы», ничего не говорит о том, являются ли определенные относящиеся к делу документы также частью этого Приложения 1, и можно с уверенностью предположить, что существуют определенные относящиеся к делу документы, такие как документы специального расследования, связанные с процессом принятия решений, или отчеты о процессе принятия решений, и являются ли эти документы частью Приложения 1, мы не знаем. Но если это так, и есть другие документы, помимо документов Приложения 1, в материалах расследования касательно свидетеля S45 или состояния дел в этом отношении?

Позиция защиты заключается в том, что пока мы должны предположить, что эти документы также будут относящимися к делу. Это не очевидно, особенно если мы посмотрим на принцип, на который ссылается ваш суд, и этот принцип заключается в том, что следует исходить из того, что государственное обвинение должно составлять материалы дела в соответствии с критериями относимости, что означает, что следует исходить из того, что все, что имеет отношение к делу, включено в материалы дела. А это не так. Ваш суд предположил, что эти документы не имеют отношения к делу. Таким образом, мы можем только предполагать это, если нет указаний на обратное. Ранее мы настаивали и пытались обратить ваше внимание на указания обратного, с которыми мы столкнулись в ходе этого дела. Что касается нашей позиции, то указаний на обратное более чем достаточно. Например, 21 мая 2021 года мы рассмотрели несколько таких указаний, и на данный момент, к сожалению, эти указания не привели к удовлетворению последующего ходатайства, но теперь мы больше не можем избегать и отворачиваться от этих указаний. Это - факт, что прокуратура неправильно применила критерии относимости в отношении S45.

До 28 октября 2021 года документы в Приложении 1 были не приобщены без разрешения, а 13 сентября 2021 года прокуратура даже заняла позицию, согласно которой эти документы не могут рассматриваться как документы, которые могут иметь разумную важность для любого решения, которое будет принято вашим судом. Таким образом, 13 сентября 2021 года было заявлено, что эти документы не имеют отношения к делу.

Это не только означает, что критерии относимости применялись неправильно, более того, неясно, понимает ли обвинение, что её интерпретация критериев относимости неверна. В письме от 18 октября 2021 года прокуратура не признает, что допустила ошибку, она утверждает, что, поскольку суд буквально настаивал, поскольку неоднократный запрос суда привел к этому, обвинение пересмотрело документы более широко, что приводит к моему выводу, что не обвинение, а суд может счесть ряд документов относящимися к делу.

Из этого следует, что на самом деле обвинение настаивает на правильности изначально (теперь уже известного) неправильного применения критериев относимости, после чего документы Приложения 1 не были приобщены без разрешения, как не относящиеся к делу. В свете ранее описанных инструкций или, скорее, того факта, что критерии относимости были применены неправильно, и все еще могут применяться неправильно, нельзя считать, что критерии относимости в других документах были правильно оценены. По этой причине защита придерживается мнения, что принцип должен заключаться в том, что ВСЕ доступные документы S45, если иное не уточнено, должны иметь отношение к делу.
Таким образом, по S45 некоторые относящиеся к делу документы по запросу обвинения и с разрешения следственного судьи были засекречены, но, возможно, некоторые другие документы, относимость которых следует предполагать на данный момент, ранее не были включены в дело без санкции следственного судьи и, следовательно, удерживались вне поля зрения суда и защиты.

Так как это относится к делу, сегодня последует дополнительный запрос информации. Дополнительный запрос о содержании показаний S45, а также информации о ходе событий, связанных с S45. Я объясню, почему это необходимо и почему, несмотря на разрешение следственного судьи в соответствии со статьей 149b, это должно привести к включению и раскрытию дополнительной информации.

Сначала мне нужно объяснить, почему S45 так важен.

Мы не знаем точно, какой информации у нас нет, потому что у нас нет этих документов. Как уже говорилось, единственный документ, который у нас есть, - это «Официальный отчет о полученных данных», относящийся к информации, предоставленной бывшим членом 53-й бригады, подготовленный полицией (далее также - «Сводка» или «Отредактированный официальный отчет»). Согласно «Сводке», может оказаться, что это важно:

“Свидетель S45, не зная, что его слышит или видит следователь, заявил, что, находясь в непосредственной близости от места крушения MH17 и находясь там в составе российской военной 53-й бригады с обширными специальными знаниями, считалось, что это подразделение участвовало в уничтожении MH17, что с точки зрения расстояния самолет находился достаточно близко, чтобы его сбить, в частности, с помощью радара и командного пункта с присутствующим на борту, но никаких ракет не было и никакого пуска БУКа он не заметил. Если бы пуск «БУКа» был в пределах 50 километров, он должен был слышать или видеть это.” [30:30 мин.]

Эта информация чрезвычайно относится к делу и является оправдательной.

Некто, который, как утверждается, входит в состав 53-й бригады, т.е. подразделение, которое, как утверждается, участвовало в уничтожении MH17, кто-то, кто в составе этой бригады находился недалеко от места крушения, в географическом положении, откуда MH17 теоретически мог быть сбит, но, несмотря на то, что он по преимуществу является кем-то, от кого, учитывая его вышеупомянутую подготовку и опыт, можно ожидать, что он распознает ракету, этот человек видел и слышал, что ни одна ракета не была запущена в окрестностях. Эта информация может быть важной и, по крайней мере, ее следует учитывать при оценке подвопроса 2 обвинения: «Если MH17 был сбит ракетой БУК, где было место стрельбы?». Судя по наблюдениям и непосредственным знаниям S45, оно не было в радиусе 50 километров от того места, где он находился.

Если S45 находился недалеко от поля Первомайского, и если вы верите S45, то обвинение не может быть доказано, и наш клиент должен быть оправдан.

Позже S45, согласно «Сводке» следователя, когда его опросила  JIT, подверг сомнению точность вышеуказанной информации, заявив, что он не может её подтвердить, и во время этого опроса он явно указал, что был пьян, находился под давлением и не может больше ничего сказать. Что касается обстоятельств, при которых S45 сказал это, и что заставило его это сказать, - мы ничего об этом не знаем.

Информация от S45, которая основана на «Сводке» и теперь доступна нам, достаточна для определения того, что свидетель S45 может иметь решающее значение, но недостаточен для целей оценки дела. Для этого необходимо больше, как в контексте оценки доказательств, так и для оценки приемлемости обвинения.

Сначала об оценке доказательств. Что касается этого вопроса, необходимо оценить как содержание того, что именно сказал S45, так и надежность этой информации, а также законность этого  доказательства.

Что касается первого пункта - содержания. Такая оценка необходима, чтобы знать, где именно находился S45, согласно его заявлению, в тот момент, когда, по его словам, он не видел ракету. Необходимо знать, что ОН наблюдал и по какой другой причине он мог знать, и необходимо знать, какие точные слова и какие оговорки или утверждения он использовал, и есть много других вопросов.

Что касается второго пункта, то есть надежности S45, необходимо знать обстоятельства, при которых S45 заявил, что ракета не была запущена. Необходимо знать, сколько раз он это говорил, кому, в какое время суток и в каком контексте, и что именно S45 сказал позже во время интервью, сколько раз и какая информация была предоставлена при каких обстоятельствах и динамика тех опросов.

Что касается законности этих доказательств, важно знать, какие ресурсы использовало обвинение или, скорее, каким образом была получена эта возможно законная информация. Необходимо определить, что именно сказал и наблюдал S45, в чем причина его знания, а также оценить, какая информация является более или менее надежной, была ли она получена законным путем и может ли это быть законным в качестве доказательства. Это должно быть ясно из отчетов и официальных отчетов, в которых следственные органы использовали описанные ими обстоятельства и моменты, в которых были представлены результаты этих органов, а также из официальных отчетов, допросов и разговоров со свидетелем и т. д. и т.п.

Другая причина, по которой необходима дополнительная информация, связана с вопросом о допустимости, как я уже упоминала. Чтобы иметь возможность проверять законность и действия обвинения и, возможно, в контексте защиты об отсутствии справедливого судебного разбирательства, необходимо с максимальной степенью точности отмечать действия, относящиеся к расследованиям, а также полного отражения результатов расследования, необходимого для того, чтобы иметь возможность требовать гарантий правовой защиты, согласно как голландского уголовного судопроизводства, так и международного права, и я привела несколько статей в качестве примеров.

В целях обеспечения данных гарантий правовой защиты, например, A.A. Франкен «Вопрос полной и точной отчетности», в сносках есть некоторые ссылки на постановления судов, в которых этот вопрос стал решающим. Защита не имеет полного и конкретного отчета о расследовании и его результатах. У защиты нет никакой отчетности об этом расследовании.

В «Сводке» только сказано, что информация была получена в результате негласных следственных действий и опроса. Неизвестно, какими действиями, когда, при каких обстоятельствах, с чьего одобрения и т. д. Ясно, что поскольку S45 явно фигурировал в картине обвинения, в результате произошло несколько примечательных и в любом случае важных моментов и решений, в которых не были соблюдены процессуальные нормы. Это, среди прочего, следующее упущение с 1 января 2019 года до начала рассмотрения дела в этом судебном разбирательстве. С тех пор, по всей видимости, в результате этой тайной следственной деятельности была получена информация от S45 или о нем. Информация, на основе которой можно было оценить, что было развернуто, почему это было развернуто и было ли это правомерно. Это было упущено, но ясно то, что обвинение с 1 января 2019 года и в последующий период располагало информацией, из которой становится ясно, что S45 явно говорит, что он был там, но что не было БУКа. Эта информация, как я объяснила, противоречит статье 149a и не требует разрешения, чтобы сделать исключение.

Сначала она не была добавлена  так быстро, как необходимо, без задержки, в материалы дела, или представлена до 29 октября 2021 года. Вместо этого JIT в определенный момент времени, неизвестный защите, приступила к самостоятельному опросу S45, без присутствия защиты, без какого-либо контроля или влияния со стороны защиты или информации о факте, что на самом деле заставило этого свидетеля заявить иначе, чем в более раннем опросе.

Момент добавления документов имеет последствия для защиты. Эти последствия могут быть разными, в зависимости от того, когда появилась защита. Конечно, возможно, что свидетель был допрошен до того, как защита появилась, в этом случае защита была отделена от момента неприобщения к делу и не могла присутствовать во время этих допросов. Если это так, то поздний момент добавления документов все равно имеет непоправимые последствия, например, для возможности стороны защиты допросить этого свидетеля. Теперь можно только ходатайствовать об этом, потому что информация о существовании S45 была скрыта после закрытия досудебной фазы, что обвинение неоднократно подчеркивало. Даже в тот момент, когда этот запрос был сделан, он не был явно включен в оценку судом, после досудебной фазы и непосредственно перед запланированным заключением обвнинения, которое полностью влияет на разрешение такого запроса, было бы намного лучше, если бы это произошло на более ранней стадии.

Но также возможно, и без дополнительной информации нам придется это учитывать, что свидетель был заслушан после того, как защита появилась. Тогда непоправимые последствия бездействия защиты намного серьезнее. Таким образом, защите неправомерно было отказано в возможности даже просить присутствовать на этом опросе. Это непоправимо в том смысле, что свидетель S45 никогда больше не будет опрошен в первый раз без каких-либо потенциальных давлений, которые уже оказали свое влияние, и, следовательно, это нельзя отменить.

Более того, это не единственный раз, когда свидетеля, уже после вручения повесток и наличия защиты, допросила JIT или обвинение без контроля защиты. Например, S40, и неизвестно, какие еще свидетели, были допрошены без защиты. Обвинение в своем официальном отчете говорит, что, оглядываясь назад, обвинение могло бы поступить лучше. Несмотря на то, что это было неявно указано в официальном отчете, мы можем прочитать, что «мы могли бы добиться большего, потому что в этом случае S40, возможно, был бы опрошен по вопросам защиты или в присутствии защиты».
Другими словами, «лучше» в смысле более справедливой процедуры. Слово «лучше» в этом смысле применимо и к S45. Как только от тайных следственных органов появилась информация о том, что, по-видимому, знал S45, следовало добавить эту информацию, согласно статьям 126aa и 149a, чтобы защита могла задать вопросы намного раньше и могла запросить допрос намного раньше. И могла присутствовать гораздо раньше.

Позвольте мне вернуться к моменту добавления документов.

После допроса S45 обвинение, по-видимому, не считало необходимым добавлять информацию, полученную тайно, и официальные отчеты о допросе S45. Это опять-таки противоречило статье 149а, и нам также не сообщили информацию, а сообщили её только после повторного запроса суда. Затем обвинение решило не хранить при себе определенную информацию о S45 без разрешения. Они решили запросить это разрешение, как известно, 28 октября 2021 года у следственного судьи.

В нашем письме от 10 ноября 2021 года мы просили следственного судью предоставить нам дополнительную информацию о ходе событий в отношении процедуры 149b. В её письме от 15 ноября 2021 года следственная судья указывает, что они не могут проинформировать нас без направления из суда, оставляя без внимания, действительно ли оно необходимо, т.к. разрешение (авторизация)не оспаривается по сути, в соответствии со статьей 149b.

Мы хотели бы оспорить то, что невозможно проинформировать нас без направления из суда. Пункт 1 статьи 171 УКПК предписывает, что следственный судья должен очень точно описать в своем официальном отчете, что было сделано, что произошло и что наблюдал следственный судья. Таким образом, и без направления суда уже существует юридическое обязательство ex оfficio точно информировать.

В ответ на замечание о «неоспариваемом контенте» мы хотели бы сказать, что у нас не было возможности сделать это, нас не услышали, у нас нет никаких средств правовой защиты от авторизации, и, более того, эта возможность просто не там, по существу, мы не получали больше информации о причинах авторизации. Мы не смогли дать конкретный ответ, потому что все, что мы слышим, это то, что это было разрешено для предотвращения серьезных неприятностей и препятствий для индивидуумов.

Мы хотели бы сказать, что мы хотим оспорить это разрешение и, конечно, неограниченную форму, в которой оно было предоставлено. Причина, которую указал прокурор, - это интересы свидетеля, чтобы он не испытывал неудобств или препятствий при исполнении служебных или профессиональных обязанностей. Если вы посмотрите на эту причину, то вы не сможете вообразить, уж точно не просто это вообразить, как может быть необходимо засекречивать все, а не только части документов. Как может в свете этого интереса быть необходимым засекречивать каждое письмо, даже вопросы, задаваемые полицейскими-авторами отчетов, даже части ответов на них, использованные следственными органами, и определенные комментарии, сделанные, по-видимому, свидетелем, особенно в свете того факта, что некоторая информация через «Сводку» уже поступила защите и была включена в эту информацию, явно от кого-то из 53-й бригады. Поэтому непонятно, зачем разрешение было предоставлено для засекречивания всех документов в полном объеме.

И в заключение, следственный судья оговаривает необходимость составления дополнительного протокола. Возникает подозрение о непрозрачной политике, потому что мы не знаем точно, что происходит за закрытыми дверями, но для того, чтобы определить, так ли это, нам нужна дополнительная информация, потому что вне поля зрения защиты, по всей видимости, много всего происходит в закрытых консультациях между обвинением и следственным судьей.

Позвольте объяснить. Как я уже сказала, защиту раньше даже не спрашивали о ее мнении относительно статьи 149b Уголовно-процессуального кодекса, что является упущенной возможностью, поскольку видение точки зрения защиты не могло быть принято во внимание при оценке дела. Дело в том, что закон не предписывает и не оговаривает, что защита должна быть заслушана в отношении запроса в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса.
В отношении свидетеля S21 следственный судья спросил мнение защиты в отношении другого запроса в соответствии со статьей 190, но, тем не менее, нет никаких оговорок о том, что защита должна быть заслушана, поэтому это возможно, но закон и не предписывает, что государственное обвинение должно быть заслушано в отношении запроса в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса. Похоже, обвинение было заслушано. Мы не видим этого в имеющихся документах, мы не понимаем, почему было принято такое решение и почему было принято решение не заслушивать позицию защиты.

Похоже, что несколько раз были консультации следственного судьи с прокурором. Из постановления, касающегося 149b, мы можем сделать вывод, что другой черновой вариант «Сводки» был предоставлен следственному судье обвинением, который отличается от версии, представленной защите. После консультаций между обвинением и следственным судьей, по всей видимости, это был своего рода «совместный продукт», и это привело к появлению “Отредактированного официального отчета”, который называется «Сводка» о S45.

Окончательная «Сводка» - это версия, которая была скорректирована и дополнена комментариями следственного судьи. Это говорит о том, что изначально не все было включено в первоначальную версию. Защита находится в неведении относительно того, почему эта черновая версия официального протокола была отправлена обвинением следственному судье, что ничего не говорит нам о причине, по которой она была отправлена следственному судье. Этот запрос на получение разрешения на засекречивание документов не имеет ничего общего с «Отредактированным официальным отчетом».

Возможно, была еще одна причина для отправки Отредактированного официального отчета, возможно, возникла идея запросить своего рода временное разрешение, что-то вроде предоставления разрешения не включать документы Приложения 1 при условии, что Приложение 2 включено. Это важно, но совершенно не говорит о том, допускает ли статья 149b Уголовно-процессуального кодекса такую возможность, что, по нашему мнению, не так. Это, по-видимому, не являлось причиной, просьба о разрешении была неограниченной и безусловной, должна была быть причина для предоставления следственному судье, но эта причина нам неизвестна.

Защита не знает, почему следственная судья сделала комментарии к этому «Отредактированному официальному отчету», какие комментарии сделала следственная судья, и почему полицейский автор отчета внес дополнения и изменения в «Отредактированный официальный отчет», и какие это были дополнения и корректировки, и защита также не знает, на основании каких документов следственный судья вынесла свое заключение о том, что существовала согласованность с этим «Отредактированным официальным отчетом».

На все эти вопросы нужны ответы. Имеет значение и относится к делу, какие дополнения и корректировки были внесены. Очевидно, изначально идея заключалась в том, чтобы приобщить к делу «Сводку», но она не была полной и правильной. Также имеет значение и относится к делу, на основании каких документов следственный судья основывала свое мнение, являются ли эти документы документами из Приложения 1, и если да, то не имела ли следственный судья других документов, касающихся S45, из материалов расследования, поэтому утверждение, что «Сводка» полностью подтверждается соответствующими документами, не имеет ничего общего с вопросом о том, полностью ли «Сводку» также подтверждено документами, которые не были предоставлены и были доступны для государственного обвинения.

Если было больше документов, какие еще документы были предоставлены следственному судье, в каком контексте и в соответствии с какой правовой нормой? Это относится к делу, по какой причине были упомянутые действия, то есть внесение всех этих комментариев, корректировок, дополнений в «Отредактированный официальный отчет»? Это не было исполнением постановления суда и не требовалось в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса, обвинение не запрашивало этого, прокурор только запросил не приобщать документы Приложения 1, и вышеупомянутые действия, по-видимому, не являлись определяющими при выдаче или отказе в выдаче разрешения, предварительное разрешение не запрашивалось. Это был безлимитный и безоговорочный запрос.

Так что же случилось? Каковы ответы на 8 вопросов, которые мы только что подняли?
Защита об этом не имеет ни малейшего представления.  Было ли решение следственного судьи после получения запроса в соответствии со статьей 149b Уголовно-процессуального кодекса, и она решила, что разрешение не будет предоставлено, решило ли тогда государственное обвинение направлять запрос до тех пор, пока они, наконец, не пробили стену? Или, может, обвинению сказали, что было бы хорошо, если бы можно было предоставить Сводку и разрешение будет. И, возможно, неполная и частично неверная Сводка, представленная в Приложении 2, вызвала некоторые сомнения у следственного судьи, тогда следственный судья, возможно, с благородным намерением выполнять свои независимые обязанности следственного судьи, чтобы также защищать интересы защиты, указал, что такая Сводка не может быть представлена.

Что произошло, были ли другие причины, приняты ли меры, были ли другие формы консультаций, что было не так с первой Сводкой, какая часть была исключена изначально? Какой информацией поделились? Какая еще информация была предоставлена, в какой момент и почему защита никоим образом не консультировалась и не привлекалась?

Без дополнительной информации по упомянутым вопросам кажется, что обвинение и следственный судья вместе в ходе консультаций придумали способ, с помощью которого обвинение может скрыть все относящиеся к делу документы от защиты при условии, что скорректированная Сводка будет приобщена к делу в качестве компенсации, но эта скорректированная «Сводка» не является компенсацией.

В любом случае, Сводка не может заменить все относящиеся к делу документы и не компенсирует недостаток знаний в отношении документов, которые не были приобщены к делу.

Во-первых, в Сводке по определению отсутствуют нюансы, детали и дополнительная информация, но это характерно для Сводки. Для некоторых целей это не должно быть проблемой, но для доказательственного вопроса, важного для оценки существа и надежности свидетельских показаний, важны детали, нюансы и дополнительная информация.

Во-вторых, Сводка не является компенсацией, потому что Сводка содержит только информацию, предоставленную S45, по крайней мере, как если бы это лицо предоставило следующую информацию. Резюме не содержит информации о ходе расследования, статье 149b Уголовно-процессуального кодекса или другой информации, которая позволила бы защите установить законность этого расследования и в этом отметить законность доказательств и допустимость обвинения.

В-третьих, эта Сводка не является компенсацией, потому что в информации, которая, очевидно, была предоставлена S45, не только отсутствуют нюансы и детали, но могут отсутствовать важные компоненты, а также неясно, отображается ли вся информация в Сводке. Это краткое изложение информации в той мере, в какой она, возможно, включена сюда, из чего может быть ясно, что могли быть и другие причины не включать значительно более важные компоненты.

И последнее. В Сводке не указано, каким образом была отобрана информация для включения в Сводку, которая должна быть предоставлена защите, но отобрана она неправильно. Во-первых, выбор информации, которая должна или не должна быть включена в дело, должен осуществляться прокурором на основе критериев относимости. Документы, которые считаются относящимися к делу до приобщения, должны быть приобщены, если только следственный судья не решит, что определенная информация не должна быть приобщена по важным причинам, но это не то, что произошло со Сводкой. Отбор содержания Сводки составлял не прокурор, а следователь. Следователь, который в течение многих лет руководил полицейским расследованием, поэтому определил, что будет, а что не будет предоставлено защите, - но это не тот человек, который должен осуществлять такой отбор.

Отбор был произведен не только неправильным лицом, но и, по-видимому, на основе неправильных критериев отбора. Как и на основании каких критериев отбора, это не раскрывается и неизвестно. Согласно запросу 149b, документы Приложения 1 являются важными, и, следовательно, это является основанием для расследования следственным судьей в отношении других документов, с риском неудобств или препятствий для свидетеля. Этот риск никогда не может требовать сокрытия всей информации о методе расследования.

Как страх причинить свидетелю неудобство может требовать, чтобы даже не было известно, был ли свидетель прослушан, прослежен или опрошен? И как безопасность или неудобство свидетеля могут требовать, чтобы не было известно, какая информация была предоставлена свидетелю? Или какие вопросы теоретически являются основанием, таким как важный интерес расследования или неразглашение определенной части информации, как это может потребоваться скрыть? Кроме этого, в 149b должно быть указано основание в качестве причины для засекречивания, а это не имело место.

Что касается Сводки, то не было сделано никакого запроса, и возможно, что наряду с запросом относительно документов Приложения 1 это конкретное основание могло иметь значение, но ничего более не было поднято или пересмотрено. Отсутствие в Сводке информации о расследовании на основании имеющихся 149b документов не может быть оправдано.

Таким образом, не только отбор информации, которую получила защита,производился фактически следователем или, скорее, анонимным неуполномоченным лицом, но и сам отбор, по всей видимости, производился на основе критериев, которые не имеют отношения к этому обзору, таким образом следует сделать вывод, что Сводка, безусловно, является возможным неявным усилием по замене документов, не включенных в Сводку, она не отменяет необходимости включения неприобщенных документов и интереса к допросу свидетеля.

Я объясню, почему защита считает, что имеет право на включение относящихся к делу документов, поскольку отсутствие этих документов препятствует надлежащей оценке дела. Что касается допустимости, необходимо учесть возведенные таким образом стены между информированностью защиты, с одной стороны, и следственным судьей и обвинением, с другой стороны.

У защиты нет возможности проверить ход событий, что в конечном итоге привело к чрезвычайно важной информации, которая дошла до обвинения, и очевидно, что были определенные нарушения процессуальных правил, что делает невозможным определить без дополнительной информации, в какой мере были допущены непоправимые процессуальные нарушения и их последствия. Эти нарушения уже невозможно исправить.

Что касается вопроса о доказательствах, засекречивание всех документов делает невозможным оценку информации S45 как с точки зрения точного содержания, так и с точки зрения надежности. Сводка недостаточно компенсирует этот недостаток, потому что Сводка не является точной и может не содержать важной информации, и не было законного отбора того, что должно быть включено в эту Сводку.

Таким образом не может быть справедливого судебного разбирательства.

Желание включить все относящиеся к делу документы с разрешения или без разрешения, за исключением полицейской Сводки, которая является ограниченной, неполной и неточной, не компенсирует право на справедливое судебное разбирательство. В нашем Уголовно-процессуальном кодексе и в равенстве сторон, согласно которым защита должна иметь возможность знать и комментировать все использованные доказательства или представленные наблюдения, между обвинением и защитой должен быть справедливый баланс.

Это не наш случай. Обвинение, которое использует неточные результаты специальных следственных органов, опрашивает свидетеля без какого-либо участия или ведома защиты, а затем не учитывает это в результатах. Чтобы иметь возможность найти что-то о доказательстве и оценить незаконность действий обвинения, необходимо, чтобы все соответствующие документы были предоставлены защите, чтобы точно оценить, какая была получена информация от и о S45, какая информация была доступна, когда и какие решения были приняты, на основании каких причин, почему обвинение не приобщило раньше, чем запрос о разрешении 149b, какая информация была изначально неполной, неточно включенной в Сводку, каков ход событий в отношении запроса по статье 149b.

В соответствии со статьей 359, защита просит ваш суд обязать прокуратуру предоставить все документы, относящиеся к S45, а также дать указание следственному судье составить точный официальный отчет обо всем, что касается процедуры 149b, чтобы эти документы впоследствии были приобщены. Это необходимо, потому что, как я объяснила, информированность защиты и суда в настоящее время далеко не достаточна для должной оценки дела.

Информация, необходимая для вопроса о недопустимости доказательств, учитывая различные статьи 126, 126aa, 126dd, 152, 153, 172, должна быть представлена в документах Приложения 1, относящиеся к делу документы, которые не были предоставлены с разрешения, а также все другие документы следственного дела, которые имеют отношение к существу, ходу событий в расследовании в отношении свидетеля S45, среди прочего, в любом случае, более ранняя концептуальная версия Приложения 2 к ранее поданному запросу, а также дальнейшие официальные отчеты следственного судьи. Эти необходимые документы, которые должны быть представлены, в любом случае, но не исключительно, относятся к Приложению 1 к запросу по 149b УПКН, разговорам и сообщениям S45, официальным отчетам и другим документам, включая Приложения, акты специальных следственных органов в отношении свидетеля S45, все другие заметки, протоколы, отчеты, корреспонденцию и официальные отчеты специальных следственных органов в отношении S45, все отчетные или другие результаты этих специальных следственных органов, а также всех допросы, разговоры с сообщениями и другие документы.

Тот факт, что в отношении части этих запрошенных документов, документов Приложения 1, было предоставлено разрешение, выданное следственным судьей, не имеет значения для этого запроса.

Такое разрешение не обязательно должно быть окончательным. Невозможно его обжаловать, это ясно из истории законодательства, но также можно сделать вывод, что необходимо приобщать относящиеся к делу документы. Допускается любое исключение, если оно имеет достаточный противовес в рамках процедур, которым следуют судебные органы. И этот противовес законодатель увидел в процедуре по статье 149b, компенсация заключается в процедуре, которая позволяет судье знать, какие решения были приняты следственным судьей при не добавлении документов. И поэтому судья в суде может решить, достаточно ли информации для хорошей оценки дела. Затем судья может распорядиться о добавлении или включении определенных документов, статья 315.

Короче говоря, несмотря на разрешение в соответствии со статьей 149b, может возникнуть необходимость постановить некоторые документы для добавления и включения. И эта необходимость дана.

В случае, если ваш суд удовлетворит нашу просьбу, и ваш суд придержится того же мнения, что это необходимая информация, но вместе с тем, возможно, решит, что прямое неограниченное представление документов может нарушить права свидетеля, тогда ваш суд может привлечь следственного судью к ответу на вопрос, каким образом и в какой форме могут быть представлены документы. Таким образом, следственный судья може возобновить рассмотрение и в отношении тех документов, которые не были представлены в Приложении 1, прийти к новой оценке возможной необходимости защиты документов, принимая во внимание любые доводы со стороны суда.

Поэтому защита просит ваш суд по этому делу потребовать от следственного судьи защитить только те части, для которых это строго необходимо. Похоже на открытую дверь, но после того, как все документы, в отношении которых обвинение просило об этом, были полностью защищены, это больше не открытая дверь.

Последствия наших ходатайств и их удовлетворений. Ходатайство, которое мы подали сегодня, не имеет последствий для времени представления обвинительного заключения. Запрошенная нами информация, содержание документов, а также ход событий в отношении процедуры 149b, в конечном итоге известны обвинению с 2019 года или, по крайней мере, с марта 2021 года. И даже несмотря на это, эти документы, согласно обвинения, не имеют отношения к делу или не имели отношения к делу, и поэтому не очевидно, что обвинение действительно будет что-то делать с этими документами, поэтому они не могут  содержать ничего нового для обвинения. Тем не менее, при планировании подведения итогов обвинением желательно, чтобы обвинение, в случае удовлетворения наших запросов, более оперативно представляло эти документы заранее.

В зависимости от документов, которые будут получены, мы изучим вопрос, будут ли необходимостью защиты документы или допрос свидетеля S45 и допрос автора Сводки, как было запрошено 1 ноября 2021 и отклонено вашим судом 2 ноября 2021 года, будет полностью обжаловано. Насколько мы можем судить на данный момент, в соответствии с текущим делом, интерес и необходимость не изменились, и поэтому мы настаиваем на, к сожалению, отклоненных ходатайствах.
Но заранее мы не можем сказать, но никогда не исключаем, что на основании запрошенных документов уже сейчас могут быть даны ответы на вопросы защиты к свидетелям. Если в представляемых документах окажется, что у защиты есть вопросы к свидетелям и больше нет интереса, мы сообщим об этом.
Спасибо.

Ответ защиты на просьбу прокуратуры отклонить все ходатайства из соображений безопасности:

05:42:00 - 5:46:00

Два кратких наблюдения.

Во-первых, прокурор говорит, что защита упускает из виду соображения безопасности свидетеля, но на самом деле речь не идет о наличии или отсутствии таких соображений, - соображения, которые мы можем только предполагать. Мы хотели сказать, что эти соображения не могут требовать, чтобы КАЖДЫЙ элемент, КАЖДАЯ часть или КАЖДЫЙ документ был засекречен, поэтому на самом деле речь идет не о наличии или отсутствии соображений безопасности, а о СВЯЗИ между безопасностью и сокрытием от нас каждой буквы. Обвинение заявляет, что для обеспечения безопасности требуется нечто большее, чем просто редактирование имени, т.к. другая информация также может привести к отслеживанию личности человека. Я понимаю это, но это не значит, что все должно быть отредактировано или скрыто от нас. Например, в официальном протоколе допроса кто-то говорит: «Доброе утро!», - я имею в виду, что на самом деле есть элементы, которые не могут привести нас к отслеживанию личности кого-то. Поэтому речь идет не о нашем нежелании понять соображения безопасности, речь идет о связи между безопасностью свидетеля и засекречиванием каждой буквы.

Второй момент. Обвинение приходит к выводу, что аргументация защиты не может привести к недопустимости обвинения. Просто для ясности, я не выдвигала аргументов в пользу недопустимости, я не требовала каких-либо следственных действий, но я сослалась на это, и, конечно, нужно выяснить, какие нарушения имели место, и что может привести к неприемлемости обвинения, поэтому я обсуждаю это более подробно, но это не были прения сторон, и это не было ходатайство об объявлении обвинения неприемлемым, это был запрос информации с целью её включения в будущем в такую защиту.
Спасибо.